Зеркало вампиров - Страница 113

113

Глава 40

Весь день Дронго безуспешно пытался встретиться с генералом Потаповым. Но, несмотря на его неоднократные звонки Сусловой, несмотря на все ее усилия, встреча так и не состоялась. Ни Дронго, ни Елена не могли знать, что вышедший из американского посольства Тарханов поехал к человеку, чью фамилию генерал Потапов написал на обложке журнала. И после разговора с Тархановым этот человек позвонил другому. Очень влиятельному политику. Который, в свою очередь, связался с премьер-министром. А тот позвонил директору ФСБ. В результате встреча Дронго и генерала Потапова состоялась только через день. Генерал приехал на конспиративную квартиру, уже получив инструкции от начальства.

Теперь они сидели друг против друга.

— Вы не выполнили задания, — сказал Потапов. — Не смогли найти убийцу Алексея Миронова.

— Я нашел его убийцу, — устало сказал Дронго, — и вы это прекрасно знаете. Раненый Граф назвал мне две фамилии. Тарханова и вторую. О которой вы тоже знаете.

— Это не доказательства. Граф может отказаться от своих слов, если еще выживет. А конкретных доказательств у вас нет.

— Как это нет? — утомленным голосом спросил Дронго. Спорить не хотелось, да и доказывать что-либо было глупо. — Вы ведь профессионал и все понимаете, как я. Мне удалось выйти на цепочку. Тарханов нанял через бандитов профессиональных убийц для ликвидации Алексея Миронова. Сделал он это по заказу того самого человека, чью фамилию еще до моего расследования знали и вдова покойного, и его друзья, и даже вы, генерал ФСБ. Так в чем же дело? Почему вас не устраивают теперь мои доказательства?

— Их не примет ни один суд, — резонно возразил Потапов, — у вас ничего нет. Это не доказательства. И не факты. Просто голые рассуждения, которые к делу не пришьешь. Мы не можем обвинять людей, не имея доказательств их вины.

— Вы не можете обвинять высокопоставленных людей без конкретных фактов, — поправил его Дронго.

— Пусть даже так, — согласился Потапов, — в любом случае вы не довели до конца свое расследование. И теперь я прошу вас прекратить им заниматься.

— Почему?

— Мы передадим его другому специалисту, — уклонился от прямого ответа генерал.

Дронго помолчал. Потом спросил:

— Вам приказали это сказать мне?

— Не говорите ерунды, — нахмурился генерал, — никто мне ничего не приказывал. Просто мы выделили большие деньги, попытались с вашей помощью провести расследование. Но ничего не вышло. Значит, нужно закончить. И точка.

— Как это не вышло? — не успокаивался Дронго. — Вы все знаете, кто заказал убийство Алексея Миронова. Все знаете, кто именно. И все не хотите признавать вину этого человека. Хотите, чтобы всю грязную работу сделал для вас я. Так я был согласен. Я ее сделал. А теперь вы отказываетесь и от моей работы.

— Вы сделали большое дело, — согласился генерал, — но не смогли довести расследование до конца. Поэтому мы решили его закрыть.

— И никого не трогать? — насмешливо спросил Дронго.

— Это уже наше внутреннее дело, — нервно заметил генерал.

— Да, — кивнул Дронго, — конечно. Только ваше внутреннее дело. На столе у Капустина я видел запись о казино «Серебряная салатница». А сегодня из газет я узнал, что вчера ночью там был погром. Вы верите в такие совпадения?

— При чем тут Капустин? Он ушел с центрального канала и работает теперь совсем на другую компанию.

— Вам не стыдно, генерал? — вдруг спросил Дронго. — Вы же живете в этой стране? Как же вы смеете называть себя генералом, как можете смотреть людям в глаза? Неужели не стыдно?

— Перестаньте меня стыдить! — с отчаянием крикнул генерал. — Что вы себя позволяете? Кто вы такой?

— Никто, — сумел выдавить из себя улыбку Дронго, — действительно никто. — Он поднялся со стула. — Прощайте, генерал. Ваше телевидение — это настоящее зеркало вампиров. И когда однажды вы обнаружите, что вампиры совсем близко, не пугайтесь. Вы сами их вскормили на свою голову.

Он вышел из комнаты.

Через три дня все центральные газеты сообщили о загадочной смерти Вениамина Николаевича Тарханова, убитого в подъезде собственного дома.

Эпилог

Он прилетел в свой южный город, когда весна была уже в самом разгаре. Когда он вылетал из Москвы, там еще ходили в плащах и куртках. Когда прилетел к себе, мимо самолета проходили служащие аэропорта в одних рубашках.

В квартире было пыльно, темно и мрачно, как и бывает в квартирах, где нет солнечного света и детских криков. Он не стал ничего убирать, а, бросив свой чемоданчик в прихожей, прошел в столовую и устроился на диване, неподвижно просидев там несколько часов. Там же он и заснул. Вечером позвонил его отец.

— Ты давно приехал? — спросил отец. — Я звонил к тебе и вчера, и позавчера.

— Только сегодня, — устало сказал он.

— Как прошла твоя командировка?

— Нормально.

Он никогда ничего не рассказывал, а отец никогда не спрашивал ни о чем. По молчаливому уговору они не говорили о его командировках. Отец не хотел расспрашивать сына о том, чего тот все равно не должен говорить. А сын не хотел делать отца невольным свидетелем своих страданий и своих тайн.

— Может, ты к нам зайдешь? — спросил отец.

— Обязательно. Вот только приму душ.

Отец помолчал. Потом вдруг сказал:

— Я никогда не говорил с тобой на эту тему. Но твоя мать все время просит меня спросить у тебя. Ты не собираешься жениться? Тебе ведь уже тридцать восемь лет. Или ты хочешь остаться холостяком?

— Не знаю. Я об этом не думал.

113