Зеркало вампиров - Страница 63

— Думать нужно было, — с явной угрозой в голосе сказал Дронго, — он мне все рассказал. Вы ведь ее потом в рулоне уносили? Верно?

Ребята подавленно молчали. «Воров» они боялись гораздо больше, чем милиции.

— Нас Граф послал, — сказал Алик, — мы бы сами не пошли.

— Это ты потом расскажешь, — отмахнулся Дронго, — я тебе не следователь, ты мне не рассказывай. Место хоть найдете, где актрису закопали?

— Найдем, — кивнул Алик. Он не мог и представить, что весь их разговор записывается на пленку. — Мы ее рядом с речкой похоронили. Там как раз подходящий карьер был. Роман сказал, чтобы мы ее туда отвезли.

— Плохо ваше дело, ребята, — покачал головой Дронго. — Напрасно вы подружку авторитета убили. И Граф вам тоже такого не простит. И защищать вас не будет.

— Но мы ничего не знали, — испуганно заговорил бывший боксер, — а я ее вообще не трогал.

Наступило молчание. Дронго нахмурился.

— В каком смысле? — спросил он. — Вы ее еще и «трогали»?

Все молчали. Потом Дронго спросил чуть дрогнувшим голосом:

— Что у вас произошло? Говорите.

Парни переглянулись. Алик нехотя пробурчал:

— Роман говорил, что она просто артистка. Мы ее…

— Что?

— Роман говорил…

— Это я уже слышал, — разъяренным голосом прервал его Дронго. — Что вы с ней сделали?

Алик отпустил голову. Дронго шагнул к нему, убрал пистолет в карман, схватил его за грудь, поднимая со стула.

— Что? Что вы с ней сделали?

Парень пытался отвернуться, но Дронго тряс его изо всех сил. И тот наконец выдавил из себя:

— Ей было не больно. Она даже не кричала. Вот мы… — он показал на себя и на другого парня.

— Что, что вы ей сделали? — уже ревел от бешенства Дронго. — Скажи мне, что вы с ней сделали.

— Мы ее… ее…

— Говори!

— Мы ее изнасиловали, — выдавил Алик.

Он еще не успел закончить эту фразу, когда Дронго бросил его к стене, размахнулся и, вложив в кулак всю свою ненависть, нанес удар парню прямо в лицо. Алик, не ожидавший этого, отлетел к стене. У него хрустнула челюсть, очевидно, Дронго сломал ее.

Второй, бывший боксер, вскочил, собираясь вмешаться и как-то защитить своих товарищей, но Дронго с размаха ударил его ногой, отбрасывая к стульям. Боксер с грохотом упал на них, все еще ничего не соображая. Алик лежал на полу и стонал от боли.

Третий, самый шкодливый и смазливый из всех, прятавший глаза, когда Дронго допрашивал Алика, попытался вскочить и броситься к двери, но Дронго схватил его за ворот рубашки.

— Она сама, — закричал тот, — она сама хотела этого! Она меня даже обнимала.

Но Дронго уже молотил его по лицу. Тот даже не пытался сопротивляться. Он только прятал голову, чтобы огромные кулаки Дронго не наносили столь сокрушительных ударов, от которых лопалась кожа и на лице избиваемого, и на костяшках пальцев самого Дронго.

Ворвавшиеся через несколько секунд сотрудники ФСБ тщетно пытались вырвать у него из рук несчастного парня. Но им ничего не удавалось сделать. В это мгновение Дронго напоминал бешеный самосвал, потерявший управление и мчавшийся с горы, набирая скорость, и остановить его невозможно никакими силами.

Он молотил подонка, что-то рычал, словно взбесившийся зверь. Несколько человек с трудом оттаскивали его к стене, но он снова и снова вырывался, продолжая дико кричать. На руках у него повисло по нескольку человек, из коридора вбегали все новые и новые люди, привлеченные сюда дикими криками и шумом драки. Около приемной уже толпились десятки людей, не понимавших, что происходит. А он продолжал рваться к подонкам, словно вымещая на них все накопившееся раздражение и всю ненависть.

Наконец парней увели из кабинета. У двоих лица были разбиты в кровь. Они так ничего и не поняли, когда на них надели наручники и увели. Дверь закрылась, и в кабинете остались только два человека.

Разъяренный и тяжело дышавший Дронго со съехавшим набок галстуком, вылезшей из брюк рубашкой и порванным пиджаком. Он мотал головой, все еще пытаясь прийти в себя, потом начал искать носовой платок, нигде его не находя. И наконец вспомнил, что использовал его, когда завязывал рот секретарши. Он вытер пот ладонью, стряхивая влагу.

А еще в комнате была Елена Суслова, молча сидевшая на одном из стульев и строго глядевшая на Дронго. Увидев, что он так и не нашел носового платка, она вытащили из сумочки свой, протянула его Дронго. Он посмотрел на нее, молча взял платок, вытер лоб и только потом пробурчал:

— Спасибо.

И, помолчав немного, добавил:

— Извини меня. Кажется, я сорвался.

— И часто у тебя бывают такие срывы? — спросила Суслова.

— Нет, нечасто. Хотя в последнее время иногда случаются. Не могу я больше, — зло сказал он, — вся эта мразь, дрянь, сволочь. У них ведь нет ничего святого. Ну должны вы убить женщину, ну проболталась она по-глупому, но разве вам мало, что вы ее жизни лишаете. Нет, им еще нужно помучить ее, поиздеваться, изнасиловать. Они еще хотят от этого удовольствие получить, сукины дети.

— У тебя серьезные проблемы с психикой, — тихо сказала она, — тебе нужно бросать свою работу, Дронго. Так больше нельзя.

— Знаю, — он начал заправлять рубашку в брюки, поправил галстук, — все знаю.

— Просто ты слишком много и слишком часто сталкивался с такими типами, — убежденно продолжала она, — поэтому ты и срываешься. Но тебе нужно научиться держать себя в руках.

— У меня не всегда получается, — честно признался он.

— Надо попытаться, — твердо сказала она, — иначе ты попадешь к психиатрам.