Зеркало вампиров - Страница 89

— Вообще-то он сам по себе ничего не значит, — нехотя сказал Директор, — там другой крупный авторитет. Наблюдатель. Настоящий мужик, толковый, прямой. С ним можно договориться.

— Спасибо, — поднялся Константин Гаврилович, — завтра в двенадцать я жду твоих людей в аэропорту. Рядом со служебным входом. Пусть привезут чемоданчик. Доставим в Прагу в лучшем виде.

— Если чемоданчик пропадет… — медленно начал поднявшийся следом за ним хозяин.

— Не пропадет, — покачал головой его гость, — я в такие игры не играю. Раз сказал, что привезем, значит, привезем. Это ты всегда считал, что генералы дураки. Я ведь знаю, что бывает, когда начинаешь с другими тузами играть. Не дурак. Завтра твой чемоданчик будет у тебя в Праге. Прощай.

— Смелый ты человек, генерал, — на прощание сказал Директор, — если чемоданчик будет завтра здесь, значит, я еще немного твой должник. Можешь приехать ко мне еще один раз. За чемоданчик можно задать два вопроса. Но если чемоданчика не будет… Я ведь насчет дерева правду сказал.

— Я знаю, — кивнул его гость, — прощай.

Директор подошел к окну, долго смотрел на видневшиеся на соседнем холме деревья. Потом громко позвал:

— Валентин!

В комнату вбежал один из его охранников.

— Завтра мне груз должен прийти из Москвы, — сказал Директор, — когда придет, ты его примешь и привезешь сюда. А потом возьмешь ребят, поднимешься наверх и спилишь вон те три дерева.

— Зачем? — не понял охранник.

— Просто так. Не нравятся мне они. Слишком близко стоят к нашему дому, — объяснил Директор, все еще глядя в ту сторону.

Глава 32

Еще вчера он привычно подумал, что пора заехать к Якову Абрамовичу, посоветоваться с ним по поводу новой программы. Но в этот день Павел был загружен больше обычного. К нему не переставая заходили журналисты, он принимал иностранную делегацию, договаривался насчет нового оборудования.

В половине четвертого позвонила Женя. Она хотела уточнить кое-что насчет новой программы, но он быстро ответил, что собирается сам приехать в офис компании. Но вечером опять навалилась целая куча дел, и он не сумел поехать к Хозяину, как обещал.

Павел сам не понимал, какие именно чувства он испытывал. С одной стороны, ему нравилась его работа, нравилось, когда утром к дому подъезжал автомобиль с личным водителем, нравилось, как почтительно его приветствуют в коридорах студии, где он уже научился сановно нести свое тело, отвечая на приветствия легким кивком головы. Ему нравился процесс подготовки программ, в котором он принимал самое непосредственное участие. Ему впервые начало нравиться осознание собственной значимости.

Но с другой стороны…

С другой стороны он уже не был тем журналистом Пашкой Капустиным, который мог так безжалостно и агрессивно терзать своих собеседников во время интервью. Он уже не мог позволить себе выпускать подобные программы в эфир, понимая, что отныне отвечает не только за себя и свою команду, но и за работу всего канала. За непродолжительное время он неуловимо для себя поменялся, превратившись в достаточно осторожного скептика, не любящего рисковать. Ему не хотелось признаваться даже самому себе, что ему нравилось его нынешнее состояние, и он не хотел терять с таким трудом обретенные позиции.

Но он четко знал, что в любой момент мог позвонить Яков Абрамович с конкретными указаниями по той или иной программе. Ему могла позвонить Женя, сухо и строго отчитывающая его за каждый промах, будто он был мальчиком-секретарем и состоял в ее штате. Наконец, ему мог позвонить сам Хозяин, который всегда был чем-то недоволен.

Случай с Курочкиным подтолкнул Павла к осознанию своего выбора. Ему казалось, что молодой журналист уйдет с канала, не будет больше появляться в коридорах студии, опасаясь, что его увидит Капустин, который знает о бесчестном поступке Олега. Но все было наоборот. Курочкин исправно выходил на работу. Встречая Капустина, он вежливо здоровался, не отводя глаз в сторону, словно ничего не произошло. Наглость и ханжество молодого человека потрясли Капустина больше, чем сам процесс взятки.

Именно поэтому новую программу, которая должна была идти завтра вечером в эфир и которую он так и не успел обговорить с Яковом Абрамовичем, Павел решил просмотреть лично, чтобы снова не нарваться на ситуацию, подобную той, что случилась с Курочкиным.

В половине шестого он распорядился показать ему программу. Павел был неплохим оператором, провел уже почти два года на телевидении в качестве ведущего и мог достаточно профессионально судить о качестве той или иной передачи. В общем, она ему понравилась. Выстроенная композиция, сама идея должна была понравиться зрителям. В получасовой программе рассказывалось о проблемах преступности в странах Содружества, о борьбе с нелегальной торговлей наркотиками. Передача была динамичной и интересной. Только просмотрев весь материал, он позвонил Якову Абрамовичу, зная, что тот не уходит домой раньше восьми-девяти часов вечера.

— У нас передача уже смонтирована и готова, — коротко сообщил Павел, — очень интересная, по-моему, получилась. Я думаю, что вам нужно посмотреть.

— А я уже смотрел ее в черновом варианте, — сказал Яков Абрамович, — вчера вечером заезжал, когда вас не было, и просмотрел. Очень интересная задумка. Может получиться, как «Человек и закон» на ОРТ. Только интереснее, гораздо интереснее.

— Вы уже видели передачу? — удивленно переспросил Павел.

Настроение у него сразу испортилось.

— Да, конечно, видел. Мы же с вами договорились, что концепции новых передач будем разрабатывать вместе. Я вас поздравляю, Павел, вы очень неплохо начали.