Зеркало вампиров - Страница 90

— Спасибо, — пробормотал он и положил трубку.

И только затем закричал на весь кабинет, позвав своего секретаря. Испуганная девушка, не понимавшая, что именно происходит, вбежала в кабинет, даже забыв взять свой блокнот.

— Славу ко мне позови, — бушевал Капустин, — этого сукина сына, этого тихоню вытащи ко мне!

Девушка побежала выполнять его указание. Он нетерпеливо ходил по кабинету. Наконец дверь открылась и в кабинет протиснулся Слава. Павел гневно взглянул на него. Слава работал с ним еще на прежнем канале, помогая ему готовить передачи. Павел сам настоял, чтобы Слава перешел к нему на канал, собираясь со временем сделать его своим заместителем. Именно поэтому он теперь подскочил к парню и, схватив его за пиджак, принялся неистово трясти.

— Подлец, подонок, подлиза! Незаметно в доверие хочешь втереться? Очки заработать решил…

Ничего не понимающий Слава очумело хлопал глазами. Павел, опомнившись, выпустил его пиджак.

— Пиши заявление по собственному желанию и убирайся отсюда, — гневно закончил он, — подхалим проклятый.

— За что, Павел Николаевич? — испуганно спросил Слава. — Я ведь ничего…

— Он ничего не делал, — не дослушав, перебил его Капустин. — А кто вчера показал материалы нашей новой передачи Якову Абрамовичу? Моя бабушка?

— Какой передачи? — шевелил непослушными губами Слава. Он все еще ничего не понимал.

— Той самой, — огрызнулся Павел, усаживаясь в кресло. Он тяжело вздохнул, расслабил узел галстука. Посмотрел на стоявшего перед ним парня.

— Пиши заявление и убирайся, — закончил он уже без прежнего пафоса.

— Что я сделал? — спросил Слава. — О какой передаче вы говорите?

— О нашей новой передаче «Щит и меч», — нервно напомнил Капустин, — я сам только сегодня посмотрел ее в окончательном варианте. А ты, оказывается, еще вчера показал ее Якову Абрамовичу. Показал без моего согласия. Сволочь, — снова разозлился он и ударил кулаком по столу, — очки лишние зарабатываешь? Только у тебя ничего не получится. Я тебя уволю.

— Но вы ведь сами говорили… — попытался оправдаться парень.

— Что я говорил? Что я тебе говорил? Я тебя привел на этот канал, я тебя человеком сделал, — продолжал бушевать Капустин, — ты кем был до меня? Осветителем? Вот так бы и сидел осветителем за двадцать долларов в месяц. Я тебя в свою программу взял. Потом сюда перетащил. Ты сколько здесь получаешь? Кажется, полторы штуки? Теперь не будешь ничего получать. Пиши заявление и убирайся отсюда.

У парня глаза наполнились слезами, полные щеки затряслись. Казалось, еще мгновение — и он расплачется. Павел понял, что слишком перегнул палку. Посмотрев на стоявшего перед ним Славу, он уже более мягким тоном предложил ему стул:

— Сядь сначала, а то ты сейчас свалишься.

Парень, казалось, был близок к обмороку.

— Тебе кто разрешил показывать эту передачу без моего согласия? — спросил Павел.

— Но вы ведь сами говорили… — снова попытался оправдаться Слава.

— Я помню, что говорил, — строго заметил Павел. — Но все равно ты не должен был этого делать. Кто угодно, но только не ты. Как ты мог без моего согласия показать кому-нибудь эту передачу? Может, я вообще не хотел ее никому показывать.

— Но вы сами говорили, что Якову Абрамовичу можно показывать все что угодно. Даже черновые материалы, — все-таки вставил парень.

— Много чего я говорил, — уже гораздо более спокойным тоном сказал Капустин, — все равно ты мой человек. Ты обязан был об этом всегда помнить. Почему мне не сказали, что Яков Абрамович смотрел эту передачу?

— Он приехал вчера вечером. Было уже поздно, — попытался объяснить Слава, — поэтому мы не стали вас беспокоить. Он попросил показать нам будущую передачу. Мы ему сказали, что она еще не смонтирована. Тогда он попросил показать ему черновой вариант.

— И вы показали?

Парень опустил голову. Щеки снова запылали ярким румянцем. Так притворяться нельзя, подумал Капустин.

— Что он еще сказал? — спросил Павел.

— Ничего. Посмотрел. Поднялся, сказал «спасибо» и уехал. Ничего больше не сказал. Ни одного слова. Я бы никому не показывал этой передачи, но вы ведь сами приказали показывать все Якову Абрамовичу, все, что он ни попросит.

— Но почему мне потом не сказали?

— А я сегодня два раза звонил к вам, чтобы сказать, но вы мне все время говорили, что заняты.

Это было правдой. Слава действительно два раза звонил ему, и оба раза Капустин бросал трубку, даже не выслушав его до конца. Наступило долгое молчание.

— Ладно, — махнул рукой Павел, — иди работай. Но чтобы больше без моего согласия никому и ничего не показывал!

Парень поднялся, кивнул головой и поспешил выйти из кабинета, пока его отпускали. Когда дверь закрылась, Павел огорченно откинулся на спинку кресла. Вообще-то Слава был прав. Ведь это он приказал всем сотрудникам телевидения предоставлять любой материал для просмотра Якову Абрамовичу и Жене. Отменить это указание он никогда не посмеет, это Павел уже хорошо себе представлял. А изменить что-либо ему не разрешат. Значит, нужно предупредить всех ответственных сотрудников, что о любом просмотре они должны информировать только его самого, лично.

Он вызвал секретаря.

— Позови ко мне начальника отдела кадров, — приказал он.

— Она давно ушла, Павел Николаевич, — виновато прошептала девушка, словно это была ее личная вина, — уже рабочий день кончился, — добавила она нерешительно, опасаясь, что шеф узреет в этом намек на ее собственное личное время. Но он не узрел. Просто отключился и рассерженно побарабанил пальцами по столу.